Михаил Яснов - Путешествие в чудетство
Сергей Белорусец придумал для своих стихотворений особое название — Смехотворения, а в одном из интервью назвал себя «профессором Шарадоксфордского (можно — Шарадоксвордского) университета». Я просто завидую маленьким любителям стихов, которые пройдут обучение в таком Поэтическом учебном заведении (воспользуемся игровым полем Белорусца — в таком ПУЗе).
Художник Иван Александров
Но дело не только в этом. Сергею свойственно находить очень важное — в принципе важное! — в стихах, так формулировать свою поэтическую мысль, что она запоминается, становится маленьким афоризмом:
Плакать погодим:
Боли — переборем,
Горе — объегорим,
Беды — победим,
Прочь поворотим
Прочие печали…
Начали!
Вначале —
Плакать погодим…
Тот же Павел Крючков назвал автора этих стихов «играющим тренером нашей детской литературы». Но, выходя на поэтическое поле, «тренер» Белорусец превращается в одного из участников общего процесса, и каждая его новая книга свидетельствует о том уровне игровой практики, который завоёван индивидуальным талантом поэта.
А в новой книге зазвучала и лирика Белорусца:
Бег луча по хвое
Лёгок, неколюч…
Всё своё плохое
До поры — На ключ
Заперла природа
В ближнем сундуке,
Выйдя за ворота
В рыжем парике…
Игровая поэзия и детская лирика под одной обложкой — на мой взгляд, это признак серьёзной поэзии.
Потерялась птица в небе
Ирина Пивоварова
Поэт Виктор Лунин, друживший с Ириной Пивоваровой, однажды написал: «Когда читаешь стихи Ирины Пивоваровой, понимаешь, что это стихи Друга. Друга с большой буквы. Ирина Пивоварова дружит не только с людьми. Она дружит и с сорокой, и с ёжиком, и с крысой Анфисой, и с крошкой пони. Она готова для каждого из них и кисель сварить, и шубку сшить. И отправляет им посылки со всякими вкусностями вроде сушек, ватрушек, сардинок и ботинок. И эта Дружба делает её счастливой. А так как Ирина Пивоварова — поэт, то в своих стихах она с удовольствием делится своим счастьем со всеми вами».
Ирина Михайловна Пивоварова (1939–1986) — поэт, прозаик, автор чудесной книги воспоминаний о детстве — прожила недолгую жизнь, но книги её и не думают стареть. Переиздание её избранного — «Потерялась птица в небе» (1984) — тому свидетельство.
У Пивоваровой есть несколько поэтических зарисовок, их можно было бы назвать стихами в прозе, — вот одна из них:
«Жила-была Стрекоза. Очень красивая. У неё были большие-большие глаза и длинные прозрачные крылышки. И поэтому она целыми днями сидела на ветке и смотрела на себя в зеркальце.
Но однажды Стрекоза потеряла своё зеркальце.
Стала летать она над полями и лугами — нигде не может зеркальце найти.
Пролетала она как-то и над речкой. Посмотрела вниз и вдруг увидела в реке своё отражение.
— Ой, — обрадовалась Стрекоза, — теперь мне и зеркальца не надо!
И она спустилась к самой воде, чтобы получше себя рассмотреть.
Так до сих пор и летает Стрекоза над водой. То поднимется, то опустится…
И всё смотрит и смотрит на своё отражение. Никак не насмотрится».
Большинство стихов Пивоваровой — вот такие маленькие притчи, нередко весёлые, всегда с подтекстом. Гостеприимный крот удивляется, почему к нему не идут гости, ведь у него такой отличный дом — в нём и темно, и сыро, и с потолка течёт вода! А вежливый ослик, поздоровавшись, отходит на шаг и тут же начинает злословить про своих друзей. Читателю и слушателю, как бы он ни был мал, достанет опыта и чувства, чтобы догадаться, в чём тут дело, и понять, чем кротовья «душа нараспашку» отличается от настоящего гостеприимства, а ослиное поведение — от подлинной вежливости…
И. Пивоварова любила сталкивать в стихах противоположности, объяснять посредством поэтической речи очень важную для малышей разницу между большим и маленьким, тихим и звонким, светлым и тёмным, своим и чужим. «Очень люблю, когда дети смеются! — говорила поэтесса. — Если мне приходится их учить, стараюсь, чтобы это было не слишком заметно».
Звёзды в небе светят —
Золотой песок.
Я считал песчинки,
Сосчитать не мог.
Рано-рано утром
Вышел я в лесок,
Стал считать я листья,
Сосчитать не мог.
Дождь в лесу закапал.
Сел я на пенёк,
Стал считать дождинки…
И насквозь промок.
Кстати, переиздание возвращает не только стихи, но и замечательные иллюстрации Лидии Шульгиной. Лидия Михайловна Шульгина (1957–2000), художник, скульптор, книжный график, прожила недолгую жизнь, но оставила яркий след, прежде всего, в детской иллюстрации. Несколько десятков книг, ею оформленных, стали уже библиографической редкостью — это книги Л. Кэрролла и А. Милна, Б. Заходера и С. Козлова… Помню, как в середине 80-х я с огромным воодушевлением и трудом раздобыл первое издание пивоваровской «Птицы в небе» с удивительными иллюстрациями Шульгиной, в которых фантазия, теплота и мастерство художника слились в одно необыкновенное целое, — с тех пор рисунки Шульгиной, ни на что не похожие, сразу узнаваемые, стали для меня определённым символом детства в его книжной ипостаси. Художник Виктор Пивоваров писал о том, что рисунки Шульгиной экспрессивны и очень ранимы. Ранимы своей открытостью, «страхом и трепетом», её страхом и её трепетом, которыми она с такой трогательной беззащитностью делилась со зрителем. А ещё, добавим, удивительной теплотой и добротой, отчего её книги обретают душевность и наполняются духовностью.
Признаться, я очень надеюсь, что эта книга принесла и принесёт читателям много радости и удовольствия, как уже долгие годы приносит их мне.
Что я видел в Эрмитаже
Олег Тарутин
Ещё одно своевременное переиздание — книга Олега Тарутина «Что я видел в Эрмитаже» — впервые появилась в 1989 году и ждала второго рождения целых двадцать два года. В те, уже неблизкие, годы у ленинградского поэта Олега Аркадьевича Тарутина (1935–2000), геолога по специальности, участника трёх антарктических экспедиций, издавались не только книги лирики, но и книги стихов для детей — могу напомнить некоторые (с удовольствием и доброй памятью об авторе храню их у себя в домашней библиотеке): «Что лежало в рюкзаке» (1973), «Это было в Антарктиде» (1975), «Для чего нам светофор» (1976), «33 богатыря» (1978), «Про человечка пятью-шесть» (1982)… Это, в основ ном, образцы уже почти забытого ныне жанра сказок в стихах или даже научно-популярных поэтических историй.
